Мы оказались в гуще перемен. Глобальная эпидемия коронавируса поменяла привычные взаимодействия между людьми. Россия переживает новые политические и экономические метаморфозы. Троицк снова подвержен изменениям, на этот раз связанным с присоединением к Москве (благоустройством общественных пространств, строительством метро / дорог, открытостью города и поиском локальной идентичности).
Это подтолкнуло нас, авторов исследования, оглянуться назад на предыдущую эпоху глобальных перемен, фундаментально изменивших наш город. Мы задались вопросами о том, как троичане переживали переходный период 80-х/90-х: как жили? какие события запомнились? какие решения принимали и как они повлияли на будущее?
Вступление
Цикл исторических анкет «В окне перемен/а» про переходное время 1985-1995 гг. в Троицке направлен на описание устной истории в диалоге между поколениями с фокусом на повседневные вещи. Такой ракурс связан с возрастающим в России интересом к семейной истории и отражает актуальный тренд в исторической науке на описание истории через повседневность и малые формы жизни нежели национальные / глобальные нарративы. Кроме того, анкеты и интервью позволяют восполнить дефицит письменных источников по истории города Троицка (особенно советской эпохи).
Исследование «В окне перемен/а» методологически состоит из цикла тематических анкет пo разным аспектам повседневности: работа, благосостояние, мобильность, детство, интересы/досуг, спорт и т.д. В первой анкете, посвященной работе и благосостоянию, были реализованы три способа сбора данных:
респондент самостоятельно заполняет онлайн-анкету
онлайн-анкета заполняется в ходе разговора между младшим и старшим поколениями внутри одной семьи
очное или дистанционное интервью одного из авторов с респондентом
В заполнении первой анкеты приняли участие 9 респондентов: 3 — заполнили самостоятельно, 2 — внутри семьи, 4 — в ходе интервью. Относительно небольшое количество участников имеет два основных объяснения: во-первых, людям старшего поколения неудобно заполнять длинную онлайн-анкету (была рассчитана на 30-40 минут); во-вторых, очное интервьирование требовало больших трудозатрат (1-2 часа). Помимо этого онлайн-анкета при самостоятельном заполнении дает ответы более низкого качества (за счет нечеткости формулировок, невозможности переспросить и пропуска некоторых вопросов), а очное интервьюирование дает полезную побочную информацию, о которой в анкете не спрашивается напрямую.
Мы ориентируемся на качественное исследование и будем двигаться в сторону очных форм сбора данных. Однако в качестве компромисса мы поняли, что использование большего количества вопросов с закрытым списком ответов в онлайн-анкете позволяет ее укоротить и сделать более доступной для самостоятельного заполнения (при наличии контакта интересные ответы можно углубить в ходе интервью). Также мы намерены поощрять заполнение анкет в ходе разговора между младшим и старшим поколениями внутри семьи, потому что верим в то, что это, помимо прочего, интересная форма досуга.
Отчет о первой анкете состоит из четырех частей: общая информация о респондентах, характеристика второй половины 1980-х (начала рассматриваемого периода), характеристика первой половины 1990-х (конца рассматриваемого периода) и подведение итогов.
Респонденты
Для изучения переходного времени 1985-1995 гг. мы отбирали респондентов, которые были старше 17 лет на момент начала "Перестройки" (т.е. родились не позже 1967 г.). Среди 9 респондентов было четверо мужчин и пять женщин, родившихся с 1938 по 1962 (средний год рождения — 1953 год).
Один из респондентов родился в Троицке, другой — переехал в город в детстве, остальные оказались здесь уже в совершеннолетнем возрасте (средний возраст переезда — 26,5 лет). Карта их перемещения демонстрирует охват практически всей Европейской части СССР (в том числе Украинскую ССР и Грузинскую ССР). В основном, они попали в Троицк после окончания университета в родном городе (Куйбышев, Тбилиси, Ленинград) или в Москве (двое окончили физический факультет МГУ). Есть несколько иных случаев:
одна респондентка родилась в Красной Пахре, поступила в Вечерний техникум связи им. Подбельского при ИЗМИРАН и затем перешла на работу в Магнитку
другой респондент родился в Сызрани, вырос в Котласе, закончил автомобильный техникум в Великом Устюге, устроился на первую работу в Кирове и лишь затем попал в троицкий филиал Центракадемстроя
третий респондент провел детство в Троицке, получил образование инженера, ушел на военную службу в РВСН Саратовской области и затем вернулся в Троицк на работу инженера в ФИАЭ / ТРИНИТИ.
Одна из респонденток вспоминает свое первое впечатление о Троицке так: «Для меня это было открытием, я была питерским человеком, там все однородно, а тут каша — все были из разных городков и уголков. Это было новое качество коллектива». В Троицке собирались люди с разных концов страны.
Вторая половина 1980-х
Анкета состоит из двух частей. В первой части мы просили респондентов вспомнить 1985 год и отвечать на вопросы про этот год. Есть исключение: две респондентки переехали в Троицк только в 1987, поэтому они отвечали про свой первый год в городе. Некоторые респонденты (особенно в ходе интервью) рассказывали про своих супругов, поэтому информация о них также нанесена на карту мест работы.
Как видно на карте, в 1985 г. все респонденты работали в южной части города (так называемый «Городок»). Большинство наших респондентов работали в научных институтах на разных должностях: чертежников, инженеров, научных сотрудников. Лишь двое работали в других областях: один был механиком, а второй — военным. Профессиональные задачи были разными:
«Чертила и производила расчёты на ЭВМ. Помогала сотрудникам, будущим кандидатам и докторам оформлять диссертации, делала демонстрационные плакаты, в кальке тушью оформляла чертежи" (чертежница, ФИАЭ)
«Нам присылали разработки из Казани, мы как конструкторское бюро делали правки и отсылали их обратно в Казань» (чертежница, ФИАЭ)
«Конструировал приспособления для станков» (инженер, ФИАЭ)
«Занимался порошковой металлургией: собирал и анализировал экспериментальные данные» (научный сотрудник, ИФВД)
«Занимались созданием установки для измерения давления в алмазных наковальнях» (научная сотрудница, ИФВД)
«Изучали магнитосферные бури» (научная сотрудница, ИЗМИРАН)
«Делала технико-экономическое обоснование Генплана Троицка с учетом возрастающей численности населения» (инженер-экономист, ГИПРОНИИ)
Научные сотрудники высоко ценили статус своей профессии. Четверо из семи респондентов, которые работали в научных институтах, ощущали статус своей работы как "престижный", "высокий", даже "супер-элитный". Лишь один респондент "никак не воспринимал работу" и не любил ее.
«Высокий статус, нормально ощущал. Инженером было лучше, чем станочником. У начальника или блатного конечно ещё выше был статус…» (инженер, ФИАЭ)
Люди из других профессиональных сфер оценивали статус своей профессии как "нормально" и "почетно". Некоторые совсем об этом не задумывались об этом в то время.
В целом, люди были довольны своей работой: об этом говорят 7 из 9 респондентов. Один из респондентов был "не вполне доволен работой, но был доволен профессией", отмечая, что профессия была престижная. Для него было важно заниматься чем-то "полезным", "ощущать себя нужным". Другой респондент вспоминает, что работа была "интересной".
Однако, были и проблемы. У кого-то были другие интересы, которые не получали профессионального развития на текущем месте работы: одного респондента "подспудно тянуло" в психологию и педагогику. Другой респондент отмечает, что работой доволен не был: "она была рутинная" и "скучная".
Большую роль в восприятии своего профессионального пути играют воспоминания о людях, с которыми приходилось работать. Поэтому мы задавали вопрос об отношениях в коллективе.
Практически все респонденты, которые работали в научных институтах, с теплотой вспоминают о своих коллегах. Особенно отмечается "дружественная атмосфера", о которой так или иначе говорят 4 из 7 респондентов. Эту атмосферу не могли испортить даже "слухи о разладе в институте" и конфликты с коллегами. Дружелюбный, доброжелательный, дружный — основные слова, которыми респонденты описывают свои коллективы.
Один из респондентов особенно отмечает, что коллеги "помогали, подсказывали". Другая участница опроса говорит, что до сих пор сохраняет теплые отношения с бывшими коллегами:
«Я любила коллег, со всеми были хорошие отношения. Сейчас очень рада встретиться с ними» (научная сотрудница, ИЗМИРАН)
Вспоминают также о том, что было много молодежи и много людей с разных концов страны. Для некоторых это было непривычно ("новым качеством коллектива"), для других молодость и разнородность людей становятся символами прогресса и кипучей деятельности:
«Научный центр в Троицке развивался бурно, сюда приезжало много людей» (научный сотрудник, ИФВД)
Дружественная атмосфера, множество молодежи, бурное развитие — все это связано с активной трудовой деятельностью, которую отмечают некоторые респонденты:
«Была дружественная атмосфера, было много молодежи, активно работали, много конференций, стимулировало для работы» (научная сотрудница, ИФВД)
Работа сопровождалась дружественными посиделками. Например, один респондент вспоминает, что их коллектив много работал, потому что начальник сам "много работал и не давал спуска". Он же вспоминает, что у них "была очень теплая комната и к нам любили приходить". Если одних респондентов дружеская атмосфера и отношения внутри коллектива не отвлекали от работы и даже были ее частью, то для других это становится скорее отрицательными чертам научной деятельности, препятствующими работе:
«Не совсем (нравился коллектив — прим. авторов), в коллективе было принято заниматься ничегонеделанием, рассуждать о науке. Люди приходили на работу пить чай» (научный сотрудник, ИФВД)
Неформальные отношения внутри научного института влияли на рабочий процесс, что производило впечатление на молодых исследователей, которые приехали в Троицк и впервые окунулись в научную жизнь:
«Первое впечатление от Ученого Совета: меня немного шокировало, что в науке играет роль не только результаты научной работы, но и другое. Их можно принять или не принять в зависимости от конкуренции лабораторий. Моя вера в науку от этого немного поколебалась» (научная сотрудница, ИЗМИРАН)
За свою работу респонденты получали от 110 до 300 рублей (в среднем — 171,5 рубль, для сравнения средняя заработная плата по СССР на момент 1985 года была 190,1 рубль). Некоторые респонденты упоминают премии (месячные и квартальные), которые поднимали ежемесячный доход на 10-30 рублей.
Мы попросили респондентов оценить свой доход, сравнив его с доходами друзей, родственников и знакомых из Троицка и других городов. Вне зависимости от конкретных цифр большинство респондентов описывает свою зарплату как "хорошую", "очень хорошую" и "высокую" — такие оценки высказали 4 из 9 респондентов с зарплатами в 150, 170, 220 и 300 рублей. "Нормально", "ни много, ни мало" и "средне" оценили свою зарплату респонденты с зарплатой в 130, 140 и 190 рублей в месяц.
Сравнивая себя с другими, респонденты вспоминали о зарплатах в других областях. Работники на Троицкой фабрике получали "поменьше: около 80 рублей, бухгалтером побольше, но до 100 рублей". На начальном этапе инженер получал 120, младший научный сотрудник — 140. Отец одной из респондентов "работал на высокой должности в Х." и получал "280-300 рублей (на закате карьеры)". Триста рублей получал и респондент, работавший в Ракетных войсках стратегического назначения Саратовской области и оценивающий свой заработок как "высокий".
В целом, зарплата в 80-100 рублей оценивается как маленькая, доход в 300 рублей однозначно воспринимается как большой. Все что “между” воспринималось как "нормально" и "хорошо". Даже небольшая зарплата воспринималась вполне нормально:
«Иногда оставался рубль до зарплаты, но это не воспринималось трагедией. Мы достаточно быстро отказались от помощи родителей. Моя мама получала больше, потому что была заведующей лаборатории в Тбилиси. Нами воспринималось нормально, что она зарабатывает больше. Троицк — молодой город, мы не чувствовали себя беднее или богаче других. Ощущения бедности не было» (научная сотрудница, ИЗМИРАН)
Имущественное положение среди респондентов серьезно различалось. Однако, различия во многом были связаны с тем, что кто-то уже давно жил в городе и успел получить причитающуюся квартиру, а кто-то только переехал и стоял в очереди на получение квартиры. До того, как люди получали квартиру, их могли ждать дополнительные траты, как вспоминает одна из респонденток:
«В начале 80-х снимали комнату за 50-60 рублей в месяц. Не было детского садика, приходилось находить няню (50 рублей в месяц). Одна зарплата уходила на эти расходы, а вторая — уходила на текущие нужды. Папа присылал 50 рублей, мама присылала фрукты из Тбилиси» (научная сотрудница, ИЗМИРАН)
Можно предположить, что после получения квартиры подобные траты уходили в прошлое. В остальном особого имущественного расслоения не было: в основном, на одного жильца приходилось 6-12 кв.м. (за исключением респондентов без семьи). Среди всех респондентов только у одной семьи в 1985-1987 были автомобиль и гараж.
В качестве продолжения разговора про заработную плату и имущественное положение мы задавали вопрос про накопления. Многие респонденты не откладывали деньги на будущее: "Я жила на эти деньги, откладывала немного", "тратил все, накоплений не было". Некоторые респонденты распределяли бюджет так: зарплата одного из супругов уходила на текущее потребление, зарплата другого — откладывалась на долговременные покупки. Говоря о доходах и текущих тратах, один из респондентов особенно отметил, что снабжение Троицка "было лучше чем в Рязани и лучше чем в Наро-Фоминске, зато там был хороший хлеб".
Респонденты вспоминают, что накопления тратили прежде всего на покупку электроники, бытовой техники или мебели: на холодильник, на телевизор "Рекорд", на стенку "Декор-Москва", на мотоцикл. Научная сотрудница ИФВД прямо говорит о причине отсутствия накоплений:
«По молодости не было накоплений, накопления не имели особого смысла (с помощью денег не всегда была возможность купить товары длительного пользования), было ощущение стабильности. Накопления в размере месячной зарплаты были, можно было легко купить холодильник, телевизор» (научная сотрудница, ИФВД)
Другая цель накоплений — путешествия (как правило отпуск на море):
«Мы каждый раз ездили в отпуск либо в Украину, либо в Грузию. Денег на отпуск хватало. Примерно в этот год приехали в Киев, Одессу на поезде, потом отправились на теплоходе в Батуми» (научная сотрудница, ИФВД)
«Точно хватало на отдых благодаря зарплате мужа. Ездили каждый год: в Пицунду и Коктебель. На это хватало, но ездили скромно, останавливаясь в одних и тех же местах. Почти никогда не летали на самолете» (инженер-экономист, ГИПРОНИИ)
«1985-86 - поездка в Болгарию, деньги дали родители (путевка стоила в районе 500 рублей)» (научный сотрудник, ИФВД)
Еще одним способом съездить отдохнуть были путевки и пансионаты. Кроме того, многие троичане приехали из других городов Советского Союза, поэтому в отпуск ездили домой к родителям.
«Путёвки в санатории и д/отдыха были очень дешёвые, я ездила с семьёй каждый год отдыхать в Подмосковье или на море» (чертежница, ФИАЭ)
«Ездили к родителям в Херсон и рядом на Черное море, у отца был заводской пансионат» (научная сотрудница, ИФВД)
В конце 80-х стали возможны поездки в дальнее зарубежье. При этом двое респондентов описали фантастические по современным меркам ситуации взятия денег в долг и их возврата. Семья одной из респонденток в конце 1980-х взяла в долг несколько тысяч рублей на покупку автомобиля «Запорожец». Отдать такую сумму удалось благодаря тому, что муж респондентки (научный сотрудник) начал выезжать в командировки за границу и смог привезти видеомагнитофон, продажа которого позволила вернуть долг. В точно такой же ситуации оказалась другая респондентка: в 1988 году она одолжила 4000 рублей, чтобы совершить 2-месячное путешествие по США, и смогла вернуть долг благодаря привезенному оттуда видеомагнитофону стоимостью около 100 долларов (или 75 рублей по официальному обменному курсу).
Накопления связаны с планами на будущее. Поэтому последний вопрос, который мы задавали про вторую половину 1980-х: «Как Вы видели изменение своего дохода и имущественного положения в будущем?». В основном, людей это либо не волновало, либо все устраивало, либо они ожидали расширение жилплощади:
«Никак, меня это не волновало» (инженер-экономист, ГИПРОНИИ)
«Не было планов» (научный сотрудник, ИФВД)
«Изменение дохода незначительное, предполагалось что когда-то я получу квартиру (если бы я была одна, то получила бы однокомнатную, а в итоге двухкомнатную)» (научная сотрудница, ИФВД)
«Все уже было, поэтому не было ожиданий про улучшение, я не могла получить новую квартиру, потому что в квартире было прописано недостаточно людей» (чертежница, ФИАЭ)
«Чем выше звание и должность, тем выше зарплата» (военный, РВСН)
«В 1985 году я об этом особо не задумывалась, мы стояли в очереди на квартиру, но были далеко, поэтому об этом не думалось. Квартиру мы получили только в 1987-1988. Когда мы приехали в Троицк, то было ощущение, что мы здесь временно. Думали, что муж три года проработает в ИСАНе и мы переедем в Киев, через три года уже не хотели никуда уезжать» (научная сотрудница, ИЗМИРАН)
«Ожидал стабильного роста. Письменный собрал осенью в 5 детском садике (тогда он был профкомом) и стал рисовать перспективы роста благосостояния. Пришёл молодой специалист — живёт в общаге. Обзаведётся семьёй — дают коммуналку. Живёт там 3 года — дают однокомнатную, а потом трехкомнатную. Бесплатно. На стройке работали вместо работы» (инженер, ФИАЭ)
Первая половина 1990-х
В этой части респонденты давали ответы про 1995 год, однако вспоминали также и события первой половины 1990-х. За период с 1985 года шесть из девяти респондентов сменили место работы, причем пятеро из них также поменяли профессию. Респонденты, в основном, остались работать в Троицке (лишь двое стали работать в Москве), поэтому карта мест работы в 1995 году отличается от прежней лишь незначительно. Одна респондентка, поменяв подразделение и профессию, осталась работать в «Магнитке».
Трое респондентов остались на прежней работе в научных институтах (ФИАЭ, ИФВД) в должностях научных сотрудников и чертежника. Содержание их работы изменилось несильно, а вот статус профессии понизился:
«Мы стали государству намного меньше нужны и выживали только за счет отдела (выполняли заказы из разных мест: для Череповца, Магнитогорска, для Уралвагонзавода)» (научный сотрудник, ИФВД)
«Статус внешний ухудшился, внутренний статус — я не хотела бросать, потому что долго училась и работала. Уходили в бухгалтера и в глазах общества получали более высокий статус» (научная сотрудница, ИФВД)
Они наблюдали за тем, как множество их коллег уходили (по выражению одного респондента, “добровольно, но вынужденно”): кто-то уезжал за границу, кто-то перешел в другой институт — численность штатных сотрудников сократилась в разы. Среди оставшихся рабочая атмосфера стала “напряженнее” из-за того, что “материальные ресурсы стали доставаться труднее”. Возникло ощущение, что “все в загоне / на периферии жизни”, было желание ”придумать что-то дополнительное к своей работе”. На вопрос о том, насколько руководство хорошо справилось с ситуацией, респонденты, в основном, затруднялись ответить. Помимо общего контекста называли и другие причины: частая смена руководства, мало внимания молодежи, преследование руководством личных целей (руководство использовало институт для обретения статуса и возможности выезжать за границу).
Среди шести респондентов, которые сменили работу в этот период, половина оценивает это как вынужденную меру, другая половина — как добровольную. Примечательно, что те, кто был вынужден сменить работу, проработали на новом месте все 1990-ые годы. А те, кто добровольно сменил работу, еще неоднократно меняли место работы:
«На рынке торговал электроникой, собирал телевизоры, работал на товарно-сырьевой бирже, потом работал в Mr Doors» (бывший инженер ФИАЭ)
«Консультант в частном бюро (1990-1991), организовала кружок любителей мифологии и искусств (1991), пришла в школу №1 (1993) и школу №5 (1995)» (бывший инженер-экономист ГИПРОНИИ)
Многие люди стали выполнять работу, предполагающую больше человеческого общения (торговля, педагогика, психология). Например, бывшая чертежница заняла должность кладовщика и отмечала, что эта работа была для нее более интересной “за счет общения с людьми”. Оставшийся в ИФВД научный сотрудник говорил о том, что ”в этот период поднаторел в общении с разными людьми”, а другая оставшаяся сотрудница ИФВД подрабатывала бухгалтером в частной фирме.
В поиске новой работы помогали родственники, бывшие коллеги, друзья и знакомые. Лишь в одном случае респондентка отметила, что “самостоятельно пришла к этой инициативе, после удочерения”. Условия новой работы отличались от старой, но некоторые также отмечали дружный коллектив и единомышленников. В госсекторе сохранились бесплатные путевки в санатории, а в частном секторе — “никаких соцпакетов не было”. Все в той или иной мере оказались удовлетворены новой работой, кто-то безусловно, а другие с оговорками:
«Единственное, я плохо знал автобусы, а раньше был грузовой транспорт и спецтехника» (механик Управления механизации Центракадемстроя, перешедший на работу в 1-й автобусный парк города Москвы)
«Было очень трудно, очень сложно, но есть замечательные истории, которые показывают, что это нужно было делать» (младший научный сотрудник ИЗМИРАН, начавшая профессионально заниматься коррекционным образованием)
«Ожидания, что будет интересно — оправдались, но в материальном плане — это почти бесплатно» (инженер-экономист ГИПРОНИИ, ставшая учителем по МХК)
Наконец, мы спрашивали, какие в это время знания, умения и навыки пригодились или какие пришлось изучить и как респонденты оценивают свой профессиональный путь. В новые времена пригодились университетское образование (например, английский язык), жизненные увлечения (например, история искусства, мифология и психология), адаптивность («приходилось учиться и приобретать навыки по ходу), умение решать проблемы (“быть достаточно дотошным в решении проблем”), умение работать с литературой, коммуникабельность (“легко сходилась с людьми”), вождение автомобиля. Приходилось учиться общению с людьми в новых обстоятельствах (в педагогике / во взаимодействии с заказчиком), новым узко-профессиональным знаниям (устройство насосной станции, специфика автобусной техники, “технические навыки по работе с оборудованием”, бухгалтерия, лечебная педагогика), новым обще-профессиональным навыкам (работа с компьютером, “Работать руками. Головой умел, а руками нет”).
В целом, это время характеризуется нелинейным развитием карьеры: кто-то сменил род деятельности, кто-то ушел в декрет, кто-то адаптировался под изменившиеся запросы профессии.
«В профессиональном отношении вырос, но осмыслил и понял это позже» (научный сотрудник, ИФВД)
«Как физик я никак не продвинулась, это может грустно и печально (когда возникает маленький ребенок происходит стопорение карьеры), но приобрела многое, что пригодилось потом» (научная сотрудница, ИФВД)
«В физике я была средним научным сотрудником, но без большого понимания что и как я делаю. Здесь (в коррекционном образовании — прим. авторов) я почувствовала себя на своем месте. Самая большая зарплата в моей жизни была будучи директором школы. В целом, зарабатывала больше чем в институте» (бывшая младшая научная сотрудница ИЗМИРАН)
«В ГИПРОНИИ была ведущим специалистом, до этого сделала проект развития казанской агломерации (с использованием матметодов), получивший награду. В педагогике я не получила государственных наград, но считаю себя хорошим учителем в своем предмете. Много детей благодаря этим занятиям что-то получили для себя, особенно те, кто не преуспевал в математике, а требовалось найти себя» (бывший инженер-экономист ГИПРОНИИ)
Доходы во второй половине 1980-х и первой половине 1990-х изменялись в зависимости от общей конъюнктуры: их номинал зависел от уровня цен в конкретный год. Из-за этого никто из респондентов не вспомнил конкретной величины дохода в 1995 году, они смогли лишь отразить динамику изменения за рассматриваемый период. Она оказалась противоречивой: у двоих респондентов доходы снизились, у двоих других — повысились, еще у двоих — “то падение, то взлет”, остальные — затруднились дать оценку. Разновекторность изменения доходов связана с появлением новых факторов: командировок за границу, наличия подработок, возможности сдавать приватизированное жилье в аренду, бюджетного / коммерческого финансирования организации. Сочетание разных факторов создавало целую палитру всевозможных жизненный ситуаций:
«У мужа в меньшую сторону (работал на скорой, ушел уже в 2000-х), у меня стабильно и даже в лучшую сторону (единственное платили не вовремя) + сдавали однушку» (бывшая чертежница, ставшая кладовщицей в ТРИНИТИ)
«За счет подработок мужа мы могли себе позволить компьютер в 1995 году» (научная сотрудница, ИФВД)
«Доход падал, семейный очень сильно упал (муж стал получать очень мало), были гранты, которые иногда вытягивали, муж переводил научную и художественную литературу» (бывшая инженер-экономист ГИПРОНИИ, муж работал в ИЗМИРАН)
Пятеро из восьми респондентов отмечали, что у них были подработки в этот период. Виды работ были самыми разными: подсобник, таксист, бухгалтер, переводчик, “охранял воинскую часть в Пучково”, “перебирал овощи на овощебазе”, “работала на телефоне: обзванивала все аптеки и предлагала лекарства”, “торговал электроникой”, “собирал телевизоры”. У двух респонденток, которые не подрабатывали сами, на подработку уходили мужья.
Как и во второй половине 1980-х, респонденты затруднялись сравнивать свои доходы с общим уровнем доходов по Троицку или по России в целом. При этом ощущалось, что “все равно доход был выше, чем в других городах (голодные не сидели)”. Респондентка, у которой доходы в этот период выросли, отмечала, что “были предприниматели, которые получали значительно больше, не было ощущения, что мы как-то выделяемся, возможно жизнь подорожала, а у нас было много детей”. Респондентка, семейные доходы которой упали, вспоминает про родственников из Санкт-Петербурга: “в семье в Питере тоже упал (не могли прокормить двух детей), если бы не уехали (из страны — прим. авторов), то непонятно что делали бы”.
Имущественное положение респондентов незначительно улучшилось в этот период: практически все (за исключением одного) получили квартиры (размером, соответствующим семейному положению). У двух респондентов появились земельные участки (по 6 соток), двое смогли приобрести автомобиль, однако одной семье пришлось продать машину из-за того, что “не было бы денег на бензин и починку”. Пять из семи респондентов отметили, что отпуск продолжали проводить так же, как во второй половине 1980-х, при этом для некоторых частота, продолжительность и условия отпуска ухудшились: “в плане качества остался таким же, но я ездил через год”, “отдыхали теперь скромно, только в Коктебеле”, “было не до отпусков”. Одной из респонденток удалось в 1993 году впервые слетать в отпуск за границу (в Женеву).
Напоследок, мы спросили про жизненные перспективы, которые открывались перед респондентами в 1995 году:
«Очень неважными. Было очень мало работы, встал вопрос, на что жить, супруга не работала, жить было трудно. Если бы не пенсия родителей, то не справились бы» (научный сотрудник, ИФВД)
«Мы были оптимистами, жизненные неурядицы нужно преодолеть, мы считали что будет лучше. Главное не свернуть с выбранного пути» (научная сотрудница, ИФВД)
«Хотелось переделать дом, жить отдельно от родителей» (кладовщица, ТРИНИТИ)
«Смутно. Перспективы ухудшились. Я женился. Раньше я на себя зарабатывал, а теперь пришлось и на семью» (сотрудник Mr Doors)
«Мы стояли на очереди на квартиру (ждали бесплатное жилье)» (учительница МХК, школа №1)
Подведение итогов
В этой части мы отклонимся от описания результатов анкетирования и перейдем к обобщению / интерпретации полученных результатов с обращением к более широкому контексту рассматриваемого периода. Сразу стоит оговориться, что девяти респондентов недостаточно, чтобы делать далеко идущие выводы — мы к этому и не стремимся. Первая анкета цикла позволяет сформулировать промежуточные наблюдения, которые могут лечь в основу последующих анкет или могут быть объяснены при помощи профессиональной исторической литературы.
1. Географический охват мест рождения респондентов (вся европейская часть СССР) подтверждает гипотезу, что Троицк как научный центр и молодой город выступал своего рода “плавильным котлом”. Некоторые из тех, кто сюда приезжал, воспринимали Троицк как временное место жительства на период распределения после университета. Эта иммиграция, со временем превращающаяся в эмиграцию, не вполне изученный вопрос в троицком краеведении — мы посвятим теме миграции одну из следующих тематических анкет. Из текущих ответов видны лишь три модели иммиграции: во-первых, Троицк как райцентр привлекал людей, живших в непосредственной близости (например, в Красной Пахре), во-вторых, в Троицк попадали после окончания университета (в основном, по физической или технической специальности), в-третьих, в Троицк переезжали после создания семьи. В первой половине 90-х будут и иные формы иммиграции (например, через покупку недвижимости), а также разные формы эмиграции (через зарубежные контакты научных институтов, переезд в Москву и др.).
2. Работа во второй половине 1980-х, в основном, удовлетворяла респондентов: они были довольны коллективом; работа вызывала интерес; воспринималась полезной и престижной, уровень заработка не был высоким, но исключал мысли о бедности и позволял приобретать товары длительного пользования и ежегодно ездить в отпуск; квартирный вопрос решался через распределительную систему, что создавало ощущение стабильности. В этой картине не видно запроса на глобальные изменения, ассоциируемые с эпохой “перестройки”. Фактические изменения занятости в первой половине 90-х показывают, что люди стали выполнять работу, связанную с человеческим общением (торговля, педагогика, психология и др.), и многие отметили пользу и удовольствие от большего общения с людьми.
3. Данные респондентов о доходе и имуществе позволяют говорить о низком уровне неравенства доходов и имущества. Самая высокая (300 рублей) из упомянутых зарплат во второй половине 1980-х была лишь в три-четыре раза больше самых низких (80 рублей) Размер имущества хоть и существенно различался среди респондентов, но распределительная система давала гарантии, что очередь на квартиру дойдет и до малоимущих.
Если неравенство и существовало, то восприятие своего благосостояния и имущественного положение было усредненным: с одной стороны, люди не считали, что зарабатывают больше других; с другой стороны, даже отсутствие денег или имущества могло быть компенсировано государством. В среднем респонденты считали, что их благосостояние выше, чем по стране в целом, хотя средняя зарплата по выборке оказалась ниже средней зарплаты по СССР. Это может объясняться тем, что в выборку попали относительно молодые люди (на момент 1985 года), которые получали меньше, чем находящиеся на пике карьеры 40-50-летние.
4. В ответах проявилась интересная роль денег во второй половине 1980-х: респонденты не считали себя бедными или богатыми; считали, что зарабатывают "хорошо"; не делали больших и продолжительных накоплений. Самые крупные и продолжительные накопления возникли у инженера ФИАЭ, который за 4 года накопил 1000 рублей или примерно 6 месячных зарплат (в среднем сберегал по 12,5% с каждой зарплаты).
В длинных накоплениях не было нужды, потому что привычные для нас блага, требующие большой суммы денег (автомобиль, земельный участок, квартира, образование детей, лечение редких заболеваний или накопления на старость), предоставлялись государством. Наличие денег не являлось достаточным условием для совершения сделки и, наоборот, когда возникала возможность купить автомобиль, то деньги можно было взять в долг.
Более мелкие накопления (на мотоцикл, телевизор, холодильник, мебель, отпуск и др.) были доступны людям, однако и здесь неденежные факторы порой играли важную роль. Например, в отпуск можно было поехать по бесплатной путевке от работодателя или совместить отпуск с командировкой (полдня работы, полдня отдыха). Также можно было получить доступ к домам отдыха и пансионатам благодаря семейным связям или ведомственной принадлежности.
5. Интересно, что новую работу в первой половине 1990-х люди находили благодаря знакомым и преимущественно в Троицке, хотя подработки возникали и поблизости (в Пучково и Красной Пахре). Судя по (возможно нерепрезентативной) выборке Троицку удалось удержать работников в городе, перенаправив их на другие виды деятельности.
Участие большинства респондентов в подработках говорит о зарождении рынка труда в первичных формах (оформление без ТК, сдельная оплата труда раз в неделю, срочная занятость, высокая текучка кадров, отсутствие соцпакета). Реализоваться на этом рынке труда позволяли знания английского языка, умение адаптироваться и решать проблемы, коммуникабельность и сторонние увлечения (сейчас мы можем назвать это soft skills) — эти знания и навыки приобретались в университете, на прежней работе или в личной жизни. Практически все оказались удовлетворены новой работой, найдя стабильное место в новых обстоятельствах.
6. Жизненные планы во второй половине 1980-х, в основном, касались расширения жилплощади, но не профессионального развития. Время показало, что этим планам (по жилплощади) было суждено сбыться несмотря на потрясения переходного периода, однако отсутствие профессиональных планов способствовало тому, что многие сменили род деятельности и начали карьеру заново. Жизненные планы, которые формулировались в 1995-ом, были также часто связаны с обустройством жилища. В остальном у респондентов было смутное представление о будущем.
В первой анкете в фокус нашего внимания попали многие аспекты жизни: миграция, профессии, заработки, жилище, отпуска, жизненные планы и т.д. Что-то оставалось неизменным на протяжение рассматриваемого периода: отношение к отпускам и жилищу. А что-то претерпело кардинальные изменения: род деятельности, компетенции и заработки. В сочетании постоянного и переменного возникает та связь времен, которая нас интересует.
Помимо наблюдений / обобщений результаты первой анкеты «В окне перемен/а» подчеркивают некоторые вопросы, которые остаются без ответа:
Если люди были, в основном, удовлетворены своим профессиональным и имущественным положением во второй половине 1980-х, то откуда возник запрос на перемены, случившиеся вскоре, и что позволило людям адаптироваться к изменениям?
Каковы были среднестатистические значения по имущественным показателям среди троичан и жителей других городов СССР?
Какова была структура рабочих мест в городе и как она изменилась за десятилетие с 1985 по 1995?
В следующих анкетах мы намерены найти новые переменные и постоянные, произошедшие с троичанами в переходный период 1985-1995 гг.
Мы благодарим всех, кто помог нам в проведении исследования, и надеемся на содействие в будущем.
Авторы:
Григорий Дьячков, координатор Лаборатории истории места в Точке Кипения — Троицк
Игорь Тарбеев, историк и аспирант РГГУ
Comments